Лики Протея: история современного язычества как религиозной идентичности | Дмитрий Гальцин
2 500 pуб.1 800 pуб.
В книге прослеживается история такой религиозной идентичности, как «язычество».
На протяжении веков в различных культурах Евразии бытовали различные наименования чужой религиозности, которые могут быть переведены на современный русский термином «язычество».
В XX в. на Западе впервые появляются группы, принимающие этот термин в качестве определения собственной религии. Такие новые религиозные движения, как:
Также к началу XXI в. окончательно складывается область исследований современного язычества, или «неоязычества» (так называемых Pagan Studies), где языческие религии исследуются с позиций религиоведения, социологии, антропологии, культурологии.
Подробная аннотация книги от автора:
В настоящей книге исследуется история религиозной идентичности «язычество» с IV в. до наших дней. Категория «язычество» исторически представляет собой наименование Другого в ожесточенной религиозной полемике, которая началась в Средиземноморье в связи с узаконением христианства в Римской империи. Первоначально используемая в христианской апологетике, эта категория вскоре становится юридическим термином и обозначает нехристианскую религиозность, поставленную вне закона. Определенные круги античной интеллигенции стремятся сформировать альтернативную христианству религиозную идентичность, построенную по схожим принципам (конфессиональное сообщество, священная литература, принцип «спасения», попытка создания «клира»), обладающую самоназванием «элленизм» (Ἑλληνισμός). С раннего Средневековья до Ренессанса на христианско-латинском Западе «язычество» выступало для маркирования самых различных групп, которые подвергались колонизации «христианским миром» (германские, славянские, балтские народности Центральной, Восточной и Северной Европы, мусульманское население Ближнего Востока), но также ассоциировалось с блестящим культурным наследием античности, что обусловило также наличие позитивной стороны «язычества» в коллективном воображении.
Религиозные эксперименты, так или иначе отвергавшие христианство в пользу «язычества» известны на протяжении веков, но раньше конца XIX или начала XX вв. они представляют собой идиосинкратические предприятия отдельных индивидов. Под влиянием романтического национализма с одной стороны и развития эзотеризма в XIX в. с другой, появляются нехристианские религиозные деноминации, для которых сема «языческого» не имеет негативной окраски. Многочисленные довоенные и межвоенные европейские новые религиозные движения в странах Центральной и Восточной Европы и Британской империи (германская религия в Германии и Австрии, балтские религии в Литве и Латвии, одинизм в Австралии и Британии), получают от внешних наблюдателей ярлык «неоязычества» и активно стремятся ассоциировать себя с дохристианской древностью собственных «культурных наций». После Второй мировой войны в англоязычном мире складывается в качестве религий язычество другого типа – собственно, первое религиозное движение, сознательно применяющее к себе обозначение «язычества» (Pagan, Paganism). Вместе с рядом этнореконструкционистских язычеств, возникающих с 1970-х гг., синкретические религии Запада (викка/ведовство, друидизм, духовность Богини) формируют к 1990-м гг. языческую «зонтичную идентичность», институциональным воплощением которой служат различные «межконфессиональные» объединения последователей разных течений этой новой религиозности. В публичном пространстве англоязычных стран и иногда за их пределами языческие группы добиваются признания и становятся довольно видимы к 2000-м годам, когда расхожим штампом становится утверждение о стремительном росте числа язычников в постхристианском мире. В это же время обнаруживаются особенности, которые резко выделяют язычество на фоне более привычной на Западе религиозности: недогматический характер языческих религий, отсутствие у них устойчивой организационной инфраструктуры, большое число практиков-одиночек, слабая межпоколенная трансмиссия практик и идентичностей, текучесть религиозной идентичности. В качестве реакции на такой протеический характер язычества начинается отмежевание от языческого спектра ряда реконструкционистских язычеств (балтские и германские язычества) и возникновение внутри языческих религий движения «религиозных политеистов», настаивающих на жесткой теологической позиции как нормативной основе религиозной принадлежности. Это приводит к тому, что в 2010-е гг. язычество как общая идентичность для последователей различных языческих религий во многом перестает работать.
В 1 главе книги я рассматриваю историю термина «язычество» от библейских текстов до Средних веков. В данной книге принимается конструктивистский подход к современному язычеству: оно рассматривается как религиозный феномен, формирование которого задано извне, определенным типом религии, которую я, вслед за Я. Ассманом, называю «контррелигией». Здесь же проводится критика эссенциалистского подхода к истории язычества, где оно увязывается историческим преемством с дохристианской религиозностью; я утверждаю, что такой подход продиктован скорее взглядами самих язычников и потому должен по крайней мере подвергнуться критическому анализу. Также я даю краткий очерк истории языческой идентичности в XX в., как я ее вижу.
Во 2 главе рассматриваются различные варианты языческой идентичности – такие как собственно «язычество», «неоязычество», «родная» или «Древняя религия/вера», «этническая религия», «ведовство», «религия Природы» и некоторые другие. Далее рассматриваются конептуализации язычества в работах М. Йорка, К. Хофф Кремер, Р. Хаттона, М. Стрмиска, В. Ханеграафа и кратко – некоторых отечественных исследователей феномена (В. А. Шнирельмана и др.). Структура настоящей работы строится на противопоставлении двух типов язычества, выделяемых М. Стрмиска – «синкретического» и «реконструкционистского».
В 3 главе я прослеживаю историю синкретического язычества от древнего «элленизма» через философский синтез эпохи Возрождения до первых опытов сравнительного религиоведения в XVIII – XIX вв. Далее я показываю становление языческой религиозности с конца XVIII в. до наших дней на примере одного из языческих движений – британского и американского друидизма. Следующая часть главы посвящена ряду синкретических языческих религий 1950 – 1990- х гг. викке/ведовству, американским «религиям Природы» (Фераферия, Церковь всех миров), духовности Богини. Рассматривая эти религии, мы видим, как формируется общеязыческая идентичность, заявившая о себе на Втором Парламенте мировых религий в 1993 г. В язычестве 1990 – 2000-х гг. формируются определенные общие представления о конфигурации собственной религии, о ее истории и миссии в современном мире.
В 4 главе я рассматриваю историю реконструкционистского германского язычества. В силу импульса, заданного романтическим национализмом и формированием национальных государств в Европе Нового времени христианские представления о недифференцированном языческом прошлом человечества уступают идее о специфической «народной» культуре и религии, которые «принадлежат» той или иной нации по праву происхождения. С этими представлениями связаны попытки создать или воскресить «немецкую веру», осуществлявшиеся в 1900 – 1930-е гг. рядом представителей австро-германского националистического движения (т. наз. «фёлькиш»). В преемстве с этими довоенными религиями находятся опыты послевоенного германского язычества (асатру и другие), которые в целом стали частью общеязыческой «культовой среды», но во многом несут на себе след своего происхождения – в частности, непроясненное отношение к политическому правому национализму, ксенофобным идеологиям и расизму («биологического» или «дифференциального» характера). В этой же главе рассматриваются взгляды современных языческих реконструкционистов на пределы реконструкции своей религии (на примере общины томских кельтских реконструкционистов) и проблему «культурной апроприации».
В 5 главе рассматриваются такие тенденции и направления в современной языческой религиозности как движение «религиозного политеизма», разные варианты «впокалиптики» и личного «служения богам». Здесь проявляется кризис общеязыческой идентичности, поиски религиозной миссии язычества в современном мире ввиду насущных глобальных проблем (экологический кризис, социальные противоречия, глобализация, неоколониализм). Отдельно обращается внимание на концептуализацию язычниками (преимущественно синкретического типа) гендера и проблемы гетеронормативности в религиозной этике язычества и в языческой «теологии».
На протяжении веков в различных культурах Евразии бытовали различные наименования чужой религиозности, которые могут быть переведены на современный русский термином «язычество».
В XX в. на Западе впервые появляются группы, принимающие этот термин в качестве определения собственной религии. Такие новые религиозные движения, как:
- викка,
- асатру,
- друидизм,
- духовность Богини,
- родноверие,
- ромува,
- диевтуриба,
- гетанизм,
- элленизм
Также к началу XXI в. окончательно складывается область исследований современного язычества, или «неоязычества» (так называемых Pagan Studies), где языческие религии исследуются с позиций религиоведения, социологии, антропологии, культурологии.
Подробная аннотация книги от автора:
В настоящей книге исследуется история религиозной идентичности «язычество» с IV в. до наших дней. Категория «язычество» исторически представляет собой наименование Другого в ожесточенной религиозной полемике, которая началась в Средиземноморье в связи с узаконением христианства в Римской империи. Первоначально используемая в христианской апологетике, эта категория вскоре становится юридическим термином и обозначает нехристианскую религиозность, поставленную вне закона. Определенные круги античной интеллигенции стремятся сформировать альтернативную христианству религиозную идентичность, построенную по схожим принципам (конфессиональное сообщество, священная литература, принцип «спасения», попытка создания «клира»), обладающую самоназванием «элленизм» (Ἑλληνισμός). С раннего Средневековья до Ренессанса на христианско-латинском Западе «язычество» выступало для маркирования самых различных групп, которые подвергались колонизации «христианским миром» (германские, славянские, балтские народности Центральной, Восточной и Северной Европы, мусульманское население Ближнего Востока), но также ассоциировалось с блестящим культурным наследием античности, что обусловило также наличие позитивной стороны «язычества» в коллективном воображении.
Религиозные эксперименты, так или иначе отвергавшие христианство в пользу «язычества» известны на протяжении веков, но раньше конца XIX или начала XX вв. они представляют собой идиосинкратические предприятия отдельных индивидов. Под влиянием романтического национализма с одной стороны и развития эзотеризма в XIX в. с другой, появляются нехристианские религиозные деноминации, для которых сема «языческого» не имеет негативной окраски. Многочисленные довоенные и межвоенные европейские новые религиозные движения в странах Центральной и Восточной Европы и Британской империи (германская религия в Германии и Австрии, балтские религии в Литве и Латвии, одинизм в Австралии и Британии), получают от внешних наблюдателей ярлык «неоязычества» и активно стремятся ассоциировать себя с дохристианской древностью собственных «культурных наций». После Второй мировой войны в англоязычном мире складывается в качестве религий язычество другого типа – собственно, первое религиозное движение, сознательно применяющее к себе обозначение «язычества» (Pagan, Paganism). Вместе с рядом этнореконструкционистских язычеств, возникающих с 1970-х гг., синкретические религии Запада (викка/ведовство, друидизм, духовность Богини) формируют к 1990-м гг. языческую «зонтичную идентичность», институциональным воплощением которой служат различные «межконфессиональные» объединения последователей разных течений этой новой религиозности. В публичном пространстве англоязычных стран и иногда за их пределами языческие группы добиваются признания и становятся довольно видимы к 2000-м годам, когда расхожим штампом становится утверждение о стремительном росте числа язычников в постхристианском мире. В это же время обнаруживаются особенности, которые резко выделяют язычество на фоне более привычной на Западе религиозности: недогматический характер языческих религий, отсутствие у них устойчивой организационной инфраструктуры, большое число практиков-одиночек, слабая межпоколенная трансмиссия практик и идентичностей, текучесть религиозной идентичности. В качестве реакции на такой протеический характер язычества начинается отмежевание от языческого спектра ряда реконструкционистских язычеств (балтские и германские язычества) и возникновение внутри языческих религий движения «религиозных политеистов», настаивающих на жесткой теологической позиции как нормативной основе религиозной принадлежности. Это приводит к тому, что в 2010-е гг. язычество как общая идентичность для последователей различных языческих религий во многом перестает работать.
В 1 главе книги я рассматриваю историю термина «язычество» от библейских текстов до Средних веков. В данной книге принимается конструктивистский подход к современному язычеству: оно рассматривается как религиозный феномен, формирование которого задано извне, определенным типом религии, которую я, вслед за Я. Ассманом, называю «контррелигией». Здесь же проводится критика эссенциалистского подхода к истории язычества, где оно увязывается историческим преемством с дохристианской религиозностью; я утверждаю, что такой подход продиктован скорее взглядами самих язычников и потому должен по крайней мере подвергнуться критическому анализу. Также я даю краткий очерк истории языческой идентичности в XX в., как я ее вижу.
Во 2 главе рассматриваются различные варианты языческой идентичности – такие как собственно «язычество», «неоязычество», «родная» или «Древняя религия/вера», «этническая религия», «ведовство», «религия Природы» и некоторые другие. Далее рассматриваются конептуализации язычества в работах М. Йорка, К. Хофф Кремер, Р. Хаттона, М. Стрмиска, В. Ханеграафа и кратко – некоторых отечественных исследователей феномена (В. А. Шнирельмана и др.). Структура настоящей работы строится на противопоставлении двух типов язычества, выделяемых М. Стрмиска – «синкретического» и «реконструкционистского».
В 3 главе я прослеживаю историю синкретического язычества от древнего «элленизма» через философский синтез эпохи Возрождения до первых опытов сравнительного религиоведения в XVIII – XIX вв. Далее я показываю становление языческой религиозности с конца XVIII в. до наших дней на примере одного из языческих движений – британского и американского друидизма. Следующая часть главы посвящена ряду синкретических языческих религий 1950 – 1990- х гг. викке/ведовству, американским «религиям Природы» (Фераферия, Церковь всех миров), духовности Богини. Рассматривая эти религии, мы видим, как формируется общеязыческая идентичность, заявившая о себе на Втором Парламенте мировых религий в 1993 г. В язычестве 1990 – 2000-х гг. формируются определенные общие представления о конфигурации собственной религии, о ее истории и миссии в современном мире.
В 4 главе я рассматриваю историю реконструкционистского германского язычества. В силу импульса, заданного романтическим национализмом и формированием национальных государств в Европе Нового времени христианские представления о недифференцированном языческом прошлом человечества уступают идее о специфической «народной» культуре и религии, которые «принадлежат» той или иной нации по праву происхождения. С этими представлениями связаны попытки создать или воскресить «немецкую веру», осуществлявшиеся в 1900 – 1930-е гг. рядом представителей австро-германского националистического движения (т. наз. «фёлькиш»). В преемстве с этими довоенными религиями находятся опыты послевоенного германского язычества (асатру и другие), которые в целом стали частью общеязыческой «культовой среды», но во многом несут на себе след своего происхождения – в частности, непроясненное отношение к политическому правому национализму, ксенофобным идеологиям и расизму («биологического» или «дифференциального» характера). В этой же главе рассматриваются взгляды современных языческих реконструкционистов на пределы реконструкции своей религии (на примере общины томских кельтских реконструкционистов) и проблему «культурной апроприации».
В 5 главе рассматриваются такие тенденции и направления в современной языческой религиозности как движение «религиозного политеизма», разные варианты «впокалиптики» и личного «служения богам». Здесь проявляется кризис общеязыческой идентичности, поиски религиозной миссии язычества в современном мире ввиду насущных глобальных проблем (экологический кризис, социальные противоречия, глобализация, неоколониализм). Отдельно обращается внимание на концептуализацию язычниками (преимущественно синкретического типа) гендера и проблемы гетеронормативности в религиозной этике язычества и в языческой «теологии».
